Артист Zildjian LARS ULRICH

Барабанщик Metallica Ларс Ульрих застает меня врасплох. Metallica находится в Майами в разгар первого за 16 лет стадионного турне. Я жду кого-то, кто поможет организовать наше интервью, и вдруг раздается звонок. Голос на другом конце: “Привет, Стив, это Ларс Ульрих”.

Почему-то не ожидаешь, что один из участников металлической группы, которая продала более 100 миллионов альбомов по всему миру и 63 миллиона в одних только США, вот так просто позвонит для собственного интервью. Представляешь некую напыщенность, по крайней мере, предупреждение: «Ларс вам скоро позвонит».

В конце концов, Metallica находится в середине, как уже упоминалось, гигантского мирового турне, которое уже собрало 88 миллионов долларов в 2017 и продолжает набирать обороты. Но даже с новым платиновым альбомом “Hardwired… to Self-Destruct” и стадионными концертами группа очень-очень далека от драмы Some Kind Of Monster и “деньков рок-звезд”.



Стив Балтин: Как проходит тур?

Ларс Ульрих: Мы в дороге уже шесть месяцев. Тур стартовал в январе в Азии - Китай, Сингапур, Гонконг, Корея, и не только. Далее остановились в Европе в феврале, в Мексике в марте, в Латинской Америке в апреле, а с мая ездим по Северной Америке. Пару дней назад начался третий этап Североамериканского турне. Мы примерно на полпути через Северную Америку и счастливы быть здесь. У нас не было стадионных концертов в Северной Америке целых 16 лет. Люди приходят и отлично проводят время, все идет прекрасно.

Балтин: Недавно я брал интервью у барабанщика Mastodon Брэнна Дейлора, и он рассказал, что к третьему шоу партии сами вылетают из-под палочек и он полностью уверен. У тебя так же?

Ульрих: Моя первая мысль - все эти 36 лет я жду, когда это произойдет. Но мы не самая отрепетированная группа в мире. Можно репетировать сколько угодно, но по-настоящему все оживает только на сцене. Люди и их энергетика очень вдохновляют. Прошло много лет, но проще не стало. Мы здесь благодаря армии людей, которые поддерживают и объединяют нас. Если бы мне сказали тридцать лет назад, что я все еще буду играть такие песни, как «Fire With Fire» и «Battery» в 52 года, я бы, вероятно, посмотрел на вас с недоверием. Конечно, мой образ жизни изменился. Я чувствую ответственность, слежу за своим сном и питанием, ежедневно тренируюсь, делаю растяжки и прочее. Я просто не могу выйти на сцену без серьезной подготовки.

Балтин: Мне всегда казалось, что в мире более жесткого рока группы не так долговечны, как, например, The Who и Rolling Stones.

Ульрих: Это сложно. Да благословит Бог всех этих парней, любовь им и уважение. На кого нам еще смотреть, как не на The Who, Stones, Нила Янга и всех них? Кто-то сказал мне на днях, что Брайану Мэю из Queen стукнуло 70, Сэмми Хагару 70, Полу Маккартни почти 75 или около того, вчера читал интервью с ним. То, что они делают, очень вдохновляет, но мы работаем на другом физическом уровне, так что по-прежнему неизвестно, что будет дальше. Многие джазовые барабанщики, такие как Макс Роуч, жили долго, вели здоровый образ жизни и хорошо играли в свои 80. Я просто не знаю, сможем ли мы так же. Я хотел бы узнать, но во мне достаточно усердия и самокритики чтобы понимать, что для этих песен нужны определенный вес и физическая сила. Возможно, через 20 лет у меня их не будет. Но я хотел бы проверить и быть в состоянии сам решать - играть или нет, а не быть ограниченным, например, травмой.



Балтин: Вы цените такие туры больше благодаря вашему опыту?

Ульрих: Конечно, без вопросов, но не только по этой причине. Я думаю, у нас на всех 10 детей, поэтому у нас другое отношение к смерти, другое отношение к расстановке приоритетов в жизни. Дети, семья, все это в первую очередь. Рок-н-ролл становится почти хобби или чем-то вроде побега. Поэтому, когда мы уезжаем и играем перед 50 или 60 тысячами людей каждый вечер по всей Америке, это вроде как “черт, мы по-прежнему можем делать это”. Люди все еще здесь. И я гарантирую, что мои глаза раскрыты гораздо шире, чем 20 лет назад, когда большую часть времени я просто думал о том, чтобы вернуться в бар отеля или что-то такое. Сейчас я ловлю каждый момент.

Балтин: Я как раз писал о Нике Кейве. И смерть здесь один из главных моментов, потому что, на мой взгляд, великое искусство всегда затрагивает по-настоящему важные темы - вопросы любви, смерти, религии. Есть ли песни, которые ты теперь воспринимаешь иначе?

Ульрих: В целом, я хотел бы считать себя сегодня другим человеком, чем 20 лет назад. Мне нравится быть другим, чем неделю назад. Я хочу всегда расти и не заставлять себя придерживаться одного и того же мнения или мировоззрения. Изменяться и развиваться не только здорово, но и необходимо. Если вы хотите делать то, что делаем мы, вам всегда нужно приспосабливаться к происходящему вокруг. Так что, мое отношение к музыке Metallica и других людей продолжает меняться. В прошлом году я был на Desert Trip и был ошеломлен тем, насколько крутыми и актуальными остаются некоторые из этих групп. Я часто видел Нила Янга за последние 25 лет и не помню его более горящим и сильным, чем в тот вечер. Для парня, которому нравится контролировать свое окружение, я спокойно отношусь к тому, что не знаю, что будет дальше.

Все меняется, но, к счастью, в большинстве песен Metallica нет ничего такого, что мы не могли бы сыграть сейчас. Иногда немного чувствуешь себя стариком, когда забываешь 49-ю часть какой-нибудь десятиминутной песни сочиненной 30 лет назад. Джеймс [Хэтфилд], например, на прошлой неделе пропустил часть “Wherever I May Roam”. Или я могу сидеть и играть полностью поглощенный моментом, как вдруг: “Черт, это был второй припев или третий?” Главное отличие сейчас в том, что если бы мы пропустили часть “Wherever I May Roam” 20 лет назад, мы бы полезли друг на друга с кулаками и словами: “Ты полный отстой”. А теперь мы сидим за кулисами и думаем: “Это было довольно забавно, когда мы пропустили эту часть песни”. Теперь мы просто сидим и валяем дурака. В конечном итоге мы пришли к выводу, что это наши песни, и мы можем редактировать их импульсивно, если захотим. Это основное, что отличает нас сейчас и 20 лет назад.



Балтин: Я шутил с Беном [Тэтчер] из Royal Blood о том, что ему приходилось наблюдать за своей группой из зала, когда ты играл с ними, что бывает очень редко. Кого бы ты хотел увидеть за установкой в Metallica, пока ты смотришь со стороны?

Ульрих: Вероятно, это должен быть Фил Радд из AC/DC. Если бы я мог услышать, как Фил Радд играет «Enter Sandman» или что-то в этом роде в своем стиле, это было бы здорово.

Балтин: Какой самый лучший комментарий ты ждешь после выступления Metallica?

Ульрих: Одна вещь, которую я часто слышу: “Это лучшее шоу, которое я когда-либо видел”. Это потрясающе. Многие молодые ребята приходят на концерты впервые и мы хотим, чтобы они испытали Metallica на стадионе со всеми спецэффектами и действительно крутыми наворотами. Мы часто слышим, что это лучшее шоу, которое я когда-либо видел, и это круто.

Балтин: Самое лучшее шоу, которое ты когда-либо видел?

Ульрих: Я вижу много рок-шоу, потому что люблю ходить на рок-концерты. Две недели назад я видел Foo Fighters в Гластонбери, впервые на фестивале. Невероятно, насколько прочным был контакт группы и публики. Дэйв Грол настоящий мастер работы с аудиторией. Я смотрю много рок-шоу, но это было лучшее за последнее время.