Mark Sheppard. "Сверхестественные" барабаны

Вы, возможно, видели Марка Шеппарда по телевизору. Он был одним из главных героев лучших научно-фантастических сериалов за последние 20 лет. "Светлячок" Джосса Уэдона, "Доктор Кто", "Секретные материалы", "Звездный Путь: Вояджер". Сегодня он наиболее известен своей ролью в «Сверхъестественном» - эпическом приключенческом фантастическом сериале о двух братьях, которые охотятся на демонов. Марк играет персонажа по имени Кроули, Короля Ада. Эта роль позволила Марку оказаться в центр внимания.

Я сидел дома и смотрел телевизор – не «Сверхъестественное», хотя для целей этой истории я вроде как хотел бы смотреть именно этот сериал – и мне позвонили с неизвестного номера. Я никогда не утруждаю себя ответом на такие звонки, так как всегда кто-то спрашивает, нужна ли мне какая-то страховка для кредитной карты, которой у меня нет. Было уже поздно, я устал, но почему-то взял трубку. Скрипучий британский голос на другом конце провода громко говорит: «Это Марк Шеппард!» В первые несколько минут я был убежден, что это была какая-то ошибка. Потом я подумал, что это просто кто-то меня разыгрывает. Без какой бы то ни было прелюдии он пустился в рассказ о своей прежней жизни барабанщика. Когда я говорю "прежняя жизнь", я имею в виду, что Марк не начинал как актер. Он вырос в Лондоне и играл на барабанах в различных группах, пока алкогольная зависимость не заставила его перестать играть. Он не прикасался к ударной установке более 30 лет, пока его старый друг певец и автор песен Робин Хичкок не позвонил ему по поводу концерта. Я познакомился с Марком в месте, где в меню не было цен (ужасно). Слушать о его жизни наркомана было довольно-таки напряжно. Помимо личных потерь, это в значительной степени разрушило его музыкальную карьеру. Он был откровенен настолько, что это звучало так, будто он говорил о личных травмах, которые произошли с кем-то, кого он знал, а не с ним самим. Я понял, что это не легкомыслие, а личный опыт, изменивший его жизнь до такой степени, что он чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы вытащить скелет из своего шкафа и выставить его на всеобщее обозрение. Я рад, что он снова играет. 



Вы наиболее известны как актер, но на самом деле начинали как барабанщик… 

Марк Шеппард: совершенно верно. Раньше я работал в лондонском барабанном центре на Портобелло-Роуд. Это был удивительно странный магазин. Это было в 76-м, так что это было в самом начале удивительной эры панка и всего остального. У моего отца было жилье в одном доме с Вуди из Madness. Я часто виделся с Вуди, и у него была потрясающая коллекция пластинок. В гостиной у него стояла ударная установка, и я просто хотел быть похожим на него. Единственная проблема заключалась в том, что я был не очень хорош. У меня никогда не было уроков или чего-то подобного, и на сцене я просто очень нервничал, но мне так сильно этого хотелось. 

Каким ты был в 16 лет? 

Я был очень общительным и очень нервным. К тому времени, когда мне исполнилось 16 лет, я знал много людей в этой отрасли. В то время любой мог записаться на студии, и это было просто захватывающе. 

А сейчас люди не могут делать это? 

Это уже не имеет такого значения, потому что если бы вы продали миллион альбомов, у вас было бы столько денег, что вы могли бы стать профессиональным музыкантом и никогда больше не работать. 

Казалось ли это реалистичным? 

В некотором смысле так оно и было. Я был брошен в этот мир музыки, играя в нескольких удивительных группах. Когда мне было 16 лет, я начал играть на барабанах для группы Робина Хичкока. Это стало замечательной возможностью, но она чертовски напугала меня. Это была не самая легкая работа в мире.

Как вам это удалось? 

Я умел хорошо продать себя, и я думаю, что это послужило огромным стимулом для моей карьеры. Я оказался в The Barracudas, что оказалось для меня экстраординарным путешествием, и мы закончили тем, что гастролировали по всему миру. 



Так зачем же переходить к актерскому мастерству? 

Я начал пересекаться с какими-то странными лондонскими группами. К сожалению, это были группы, которые были более известны своим употреблением наркотиков, чем тем, что они делали отличные записи. Мое пьянство вышло из-под контроля. Я постепенно лишился всякого желания, связанного с созданием музыки и выступлений. Я использовал выпивку, чтобы попытаться подавить тревогу. И это становилось всепоглощающей вещью. 

Был ли какой-то конкретный инцидент, который заставил вас уйти? 

Было несколько потрясающих прослушиваний для Guns N’ Roses. Я понял, что физически еще недостаточно здоров, чтобы даже попытаться пройти прослушивание. Это был последний гвоздь в крышку гроба. И я понял, что это начало конца. До этого момента в своей жизни я всегда был мотором, который работал без устали. И вот я бросил музыку «навсегда». 

Похоже на тревожный звоночек. 

Да, так оно и было. Я протрезвел на второй день 1990 года. Сейчас я уже 27 лет трезв, так что это очень долгий срок. 



Как вы привыкли к трезвости? 

Когда я впервые протрезвел, я понял, что мне нечем себя утешить, поэтому я ушел в актерство и поставил небольшую пьесу в Лондоне. Эта пьеса многое сделала для меня, и я оказался в "Секретных материалах". С течением времени, я снялся в большом количестве научной фантастики, и на протяжении многих лет был своего рода «плохим парнем». Но я перестал играть на барабанах, я просто не хотел этого делать. Это было душераздирающе, так как именно это раньше определяло меня. После этого я почти 15 лет не прикасался к барабанной установке. 

Что произошло, что вы снова начали играть? Вы боялись, что можете навсегда забыть, как это делается? 

Недавно я сказал своему другу-продюсеру, что снова играю. Он был такой: «Отлично... А ты не облажаешься?» Я сказал: «Нет, это был бы самый неприятный опыт в моей жизни». Теперь я могу играть трезвым и действительно наслаждаюсь этим. Мои руки и ноги не такие прыткие, как раньше, но это волшебная вещь. 

В те годы, когда вы убрали музыку из своей жизни, как вы себя чувствовали при мысли о том, что снова будете играть? 

Мне было страшно. Я искренне боялся играть. Я никогда не переставал играть в своей голове, просто не хотел опять разочароваться, будучи в безуспешных группах. Я просто похоронил идею, но все равно постоянно постукивал по всяким поверхностям в такт с разной музыкой. Она никогда не покидает тебя по-настоящему. 

Какие неизгладимые впечатления вы все еще носите с собой? 

Робин во многом был для меня как отец, когда я только начинал, но я был опустошен, когда покинул эту группу. Это так сильно изменило мои чувства. Может быть, я был недостаточно хорош. Я хочу сказать, что мне потребовались годы, чтобы привыкнуть к мысли, что быть достаточно хорошим зависит только от меня и от моих рук. 



Теперь у тебя куча эндорсмента, и ты снова играешь в группе Робина Хичкока. Было ли это катарсисом в свете всего, что произошло? 

Это великолепное очищение. Разные люди начали просить меня сыграть в своих песнях, и это во многом благодаря моей широкой известности, но меня просили записывать вещи, которые требовали знания нот, что является сложной задачей для меня. 

Ранее вы сказали: «Барабаны - это то, что раньше определяло меня». Я чувствую, что в том, как вы это сказали, есть оттенок грусти. 

Вы знаете, каждый, кто был трезв долгое время, и я имею в виду действительно долгое время, делит свою жизно на «до» и на «после». Несмотря на то, что я один и тот же человек, существует огромная разница между тем, чтобы быть героиновым наркоманом в 17 лет и тем, где я нахожусь сегодня. Меня бросало от одного проекта к другому, я был постоянно на иголках. Теперь быть взрослым мужчиной с детьми - это уже достижение. Многие из тех, кого я знал тогда, не выжили. 

Что ж, мы рады, что ты вернулся.