Что вдохновило вас начать играть на барабанах?
Не думаю, что я когда-нибудь решал, играть мне или не играть - я всегда ловил себя на том, что вот уже играю. Меня всегда тянуло к звуку барабанов, и мне казалось, что барабаны выбрали меня, а не я выбрал барабаны. Когда мне было три или четыре года, я играл на множестве кастрюль и сковородок, которые были разбросаны по всему дому. Какие-то друзья моих родителей однажды принесли мне игрушечный набор барабанов, когда мне было пять лет – это все случилось, стоит признать, в результате моего довольно острого интереса к барабанам.
Каковы были ваши главные цели в детстве, когда вы учились своему ремеслу?
Когда я начинал, я просто любил играть, так что это всё, что я хотел делать. Когда я был подростком, я просто хотел стать настолько хорошим, насколько это возможно. Потом, когда мне исполнилось восемнадцать, я захотел поехать посмотреть и послушать заокеанских барабанщиков. В то время мы были как бы отрезаны в Южной Африке от остального мира из-за эпохи апартеида. Мои родители сказали, что я могу уехать за границу, если получу диплом, поэтому я пошел в консерваторию Новой Англии и получил диплом. Я бы сказал, что к тому времени я уже довольно серьезно относился к тому, что хотел делать в качестве карьеры, и я просто хотел быть лучшим музыкантом, каким только мог быть.
Как вы подошли к своему собственному развитию?
Когда я был молод, я просто играл, я вообще не очень много думал об этом. Я знал барабанщиков, которые могли играть гораздо лучше меня технически, и я пытался подражать им. В Южной Африке мы действительно не имели возможности узнать, как играют другие барабанщики – мы могли слышать их только на пластинках. Мы вроде как должны были найти свой собственный путь. Я часто ходил к местным учителям и спрашивал: «А как вы держите палочки?» и «Что это за рудименты?» Это не то же самое, что сегодня, когда вы можете купить DVD и получить инструкции от лучших музыкантов мира и даже позвонить им при желании! Тогда даже видеомагнитофонов не было! Мы должны были сами находить свой собственный путь. Приехав в Америку, я изучал классическую перкуссию под руководством Вика Ферта. Однажды летом я взял несколько уроков у Алана Доусона и несколько уроков у других людей, но у меня никогда не было настоящего учителя ударных инструментов, с которым я учился бы в течение трех или четырех лет, у которого была бы целая система преподавания. Учитель действительно может дать вам хорошие основы и систему для своего развития – у меня никогда не было этого, поэтому я чувствую, что мне не хватает некоторых базовых знаний, которые есть у некоторых других ребят. В результате я все еще ощущаю некоторую нехватку в плане техники – особенно когда я слышу, что происходит сегодня! С другой стороны, благодаря тому, что я все делал по-своему – мы должны были доходить до всего сами, и я как бы разработал свою собственную версию того, что я слышал. Как только я закончил школу, я переехал в Нью-Йорк – школа была действительно хорошей, я получил классическую степень и степень по джазу одновременно, так что я стал играть в оркестре и биг-бэнде, маленьких джазовых ансамблях и многих других группах. Выросший в Южной Африке, я был скорее рок-барабанщиком, но учеба позволила мне погрузиться в классическую музыку и джаз на пять-шесть лет. Когда я приехал в Нью-Йорк, это было захватывающее время – там была такая смесь рока и джаза, – которая действительно привлекла меня, и я как бы подошел к этому с точки зрения рока, пытаясь сыграть немного джаза. Я был вдохновлен такими людьми, как Митч Митчелл и Джинджер Бейкер, которые взяли рок-барабаны и стали играть с небольшой оттяжкой, а затем я слушал великих джазовых музыкантов Тони Уильямса, Элвина Джонса, Джека Деджонетта и, конечно же, Майлза Дэвиса.
Вы все еще ставите перед собой цели сегодня?
В принципе, я хочу стать лучшим музыкантом. Я всегда интересовался барабанами только ради барабанов. Вот почему я занялся музыкой, потому что мне просто нравились барабаны. Я всегда стараюсь стать лучшим музыкантом, независимо от того, означает ли это играть больше нот или меньше нот, и мне хотелось бы думать, что, если я буду пробовать играть какую-то одну и ту же песню, то через год я ее буду играть лучше, чем сейчас.
Что стало поворотным моментом в вашей карьере?
Их было несколько. Первый раз это было, когда я играл на сольном альбоме Эйса Фрили (гитариста KISS). Это привлекло ко мне много внимания, и впоследствии я записал много больших рок-альбомов. Второй большой прорыв был, когда Пол Шаффер попросил меня сыграть на Шоу Леттермана. Я счастлив сказать, что на протяжении уже довольно-таки долгого периода времени дела мои идут просто прекрасно.
Что было самым трудным моментом в вашей карьере?
На самом деле ничего такого слишком трудного и не было. Наверное, когда я попал в Шоу Леттермана, я нервничал из-за потери возможности выступать с концертами - это можно было рассматривать как трудный момент. Я думал тогда: «Почему я, почему у меня эта работа, когда существует так много фантастических барабанщиков?» Мне пришлось отыграть большое количество шоу, прежде чем я огляделся и осознал, что все еще здесь. Должно быть, я делаю хорошую работу, потому что иначе они бы давно от меня избавились. Зря я вообще так сильно нервничал, я просто не видел себя в правильном свете. Когда я понял, что все еще нахожусь там и делаю отличную работу, всё как-то пошло своим чередом и я успокоился совсем.
Вы когда-нибудь страдали от страха или неуверенности?
Это своего рода неотъемлемая часть профессии. Нервозность имеет много общего с неуверенностью, и в моем случае это было связано с тем, что люди зачастую думали обо мне, что я играю потрясающе, а сам я так совсем не думал. Я действительно не знаю, откуда это взялось. Я имел огромное желание быть намного лучше, чем я был. Вы знаете, я судил себя по невозможному стандарту вместо того, чтобы просто принять себя таким, какой я есть, принять свой собственный стиль игры.
Как вы мысленно готовитесь к большому выступлению?
Обычно я просто хожу - расхаживаю по комнате и пытаюсь забраться в свою собственную раковину. Я стараюсь сосредоточиться и успокоить свои мысли. Когда думаешь о том, насколько серьезный концерт предстоит отыграть, это начинает тебя немного нервировать, поэтому я стараюсь просто успокоиться, чтобы, когда я выхожу на сцену, быть изолированным мысленно.
Как вам удается сохранять мотивацию и вдохновение?
Вы просто должны посмотреть вокруг себя и увидеть талантливых музыкантов, которые находятся рядом с вами, и насколько они хороши. Не то чтобы музыка - это спорт, но формальность вышла на удивительный уровень. Когда вы рассматриваете невероятную технику некоторых парней, которые играли 30 лет назад, то, я вас уверяю, есть люди, которые могут сделать это и многое другое сейчас. Это можно сравнить со спортом, где технические границы также постоянно расширяются. Однако музыка - это не спорт, и вы можете играть что-то вообще без использования "техники", применяя музыкальные знания и опыт - вы можете сильно повлиять на аудиторию, просто играя две четвертные ноты, а не миллион 32-х нот. Это своего рода баланс между знанием того, что играть и когда играть, и в то же время нужно попытаться развить свой собственный стиль игры на вашем инструменте. Невозможно стать профессионалом без взаимодействия с другими людьми, потому что именно они подталкивают вас вперед. Мне еще так много предстоит узнать об игре на барабанах и о музыке, так что не так уж трудно оставаться мотивированным.
Нашли ли вы за эти годы какие-нибудь особенные инструменты, которые действительно помогли бы вам играть лучше?
Я думаю, что расслабление - это ключ к успеху. Если вы расслаблены, вы можете делать все, что угодно. Я думаю, что это помогает в том числе делать некоторые физические упражнения – я не помешан на спортзале и подобных вещах, но я люблю ходить в бассейн и сидеть в сауне после этого. Когда я делаю это, я чувствую себя намного лучше и готов справиться с работой, которая у меня есть. Шоу Леттермана стало почти второй натурой для меня после 4000 концертов, и это не требует такой большой подготовки каждый день, как раньше, но если я окажусь в напряженной ситуации - на шоу или вне его - я постараюсь поплавать и попариться утром перед мероприятием. А также - дыхание. Часто люди начинают нервничать из-за неправильного дыхания - это как бы заставляет ум двигаться в неправильном направлении. Поэтому дыхание и расслабление определенно помогает.
Как вы думаете, что отличает великого музыканта?
Слушание. Я думаю, слушание других музыкантов имеет наиболее важное значение. Существует два вида игры: сольная и ансамблевая. Меня всегда больше интересовала ансамблевая игра. Ансамблевая игра хороша тем, что только таким образом вы можете попасть внутрь музыки. Если вас не замечают – это хорошо. Это также можно сравнить с оживленной беседой. То есть когда вы все говорите очень оживленно, но не обязательно кричите друг на друга. Вот такая игра мне очень нравится. Я действительно восхищаюсь великими соло, и это совершенно другое искусство, но то, что меня больше всего интересует, - это общение с другими людьми, во время игры.
Есть ли у вас какой-нибудь хороший совет для молодых музыкантов?
Не забывайте отлить перед тем, как выйти на сцену!
Они вернулись!
Спустя 30 лет после своего появления икона семейства...13 марта исполнилось 98 лет одному из старейших артистов бренда Zildjian - ...
Настоящий музыкант тренируется каждый день. Но ведь именно качество звукоиз...
Название серии I от Zildjian происходит от турецкого слова Ilham — вдохнове...
Катарина Энрикес — музыкант, блогер и преподаватель.
Посвятив...